Развитие образования Ставрополя в послереволюционный период

С установлением Советской власти были предприняты серьезные переустройства не только в области государственного и хозяйственного строительства, но и в народном образовании и культуре. Осуществляемые шаги характеризовались напряженной работой по ликвидации неграмотности населения, созданием новой системы школьного образования. Необходимо было дать возможность широким народным массам получать знания, а также приобщаться к достижениям культуры. Поскольку Советская власть открыла двери школы перед всеми желающими, а их было много, то сразу же пришлось открывать дополнительные школы. В 1918/19 учебном году в Ставрополе стали работать 12 школ, из них 9 давали начальное образование, 2 — повышенное; одна школа была мусульманской, преподавание в ней велось на татарском языке. К занятиям приступило 1 304 ученика.

Самая большая школа № 1 насчитывала 361 человек, в школе № 8 занималось 67 учеников, в школе № 7 — 82 ученика и т. д. В мусульманской школе обучалось всего 18 учащихся.

Помещений для вновь открытых школ не хватало, но, учитывая, что классы были малочисленны, занятия проводились в чьих-либо квартилях и даже… на открытом воздухе. Из-за отсутствия помещения занятия в ставропольской Единой трудовой школе проходили в городском саду, где предварительно силами учащихся была расчищена площадка.

Не хватало не только помещений, но и самого необходимого. Одна тетрадь приходилась на двух учеников, одна ручка — на 10 человек, один букварь — на 5— 6 человек. Молодая Советская республика не в силах была сразу обеспечить всех ребят новыми букварями, а по старым учиться было невозможно. В ходу был «Букварь для взрослых. Для обучения чтению и письму без слияния звуков».

Устаревший материал учебника находился в вопиющем противоречии с действительностью. Часть выражений в этом букваре имела религиозно-мистическую окраску, другие тексты отличались вульгаризмами или изречениями подобного рода: «Соловьиная песня льется, у девицы сердце бьется». В старших классах были свои трудности. Здесь зачастую учились с голоса, не имея возможности записывать. Не хватало обыкновенных школьных досок, поэтому в некоторых школах приходилось писать мелом на полу.

Несмотря на то что Советская власть открыла двери школы перед всеми детьми, часть из них с наступлением холодов не имела возможности ходить в школу: не было обуви и необходимой одежды. Занятия прекращались не только потому, что ученикам не в чем было ходить, очень часто в школах не хватало керосина и топлива. Только из-за отсутствия дров в 1918/19 учебном году школа № 2 г. Ставрополя не работала 94 дня, то есть практически все холодное время года.

Надо было видеть, с каким желанием, несмотря на тяжелые условия, занимались дети бедноты, как бережно они передавали друг другу учебники. Библиотеки и избы-читальни помогали детям и взрослым тем небольшим фондом учебников и пособий, которые у них имелись. А чтобы обеспечить сохранность книг, решили «распространить воззвание среди населения о бережном отношении читателей к книгам и о значении последних; причем указать, что те лица, которые относятся к книгам небрежно, являются врагами народа и против них будут приниматься репрессивные меры». Для оказания школе постоянной практической помощи в городе был создан школьный совет из представителей местной власти — П. С. Шлготова, И. П. Нестерова, Кондратьева (инициалы не известны — В. О.) — и городской общественности.

Вносились серьезные изменения в программу преподавания. В частности, в соответствии с Декретом «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в школах было прекращено преподавание «Закона божьего» и корана.  По этому поводу еще 28 марта 1918 г. исполком ставропольского Совета рабочих и крестьянских депутатов передал распоряжение во все учебные заведения, в котором говорилось: «Преподавание религиозных предметов, вероучений во всех государственных, общественных, а также частных учебных заведениях отменяется. Использование каких-либо обрядов в стенах школы не допускается». Но такое решение не так просто провести в жизнь.
Сохранилось донесение чиновника, проверявшего работу ставропольских школ в то время. Он писал: «Дело просвещения в уезде только начинает налаживаться. С большими затруднениями проводится положение о Единой трудовой школе. С одной стороны, потому, что сами учителя к этому еще не подготовлены, а с другой стороны, население настолько темное, что никак не может смириться с удалением из школы попа и преподавания закона божьего…»

Вместо упраздненных предметов вводились новые, хотя это было непросто: не хватало необходимого материала, не было подготовленных учителей. Когда представитель ставропольского уездисполкома Николай Иванович Уфимцев приехал в Вишенскую волость в с. Курумоч (тогда оно входило в состав Ставропольского уезда), то ему преподаватели местной школы сказали, что они не изучают с учениками Конституцию РСФСР, так как не знают, как это делать. Тогда Уфимцев решил прочитать учащимся две лекции: «Конституция РСФСР» и «Советское строительство». Пословам самого Уфимцева, «успех получился совсем неожиданный, дети по приходу домой просили своих родителей немедленно записаться в РКП (Российская Коммунистическая партия). В противном случае грозили приходом царя и помещиков» Другой инструктор уезд исполкома также докладывал, что «учительство делу просвещения идет навстречу не энергично, даже некоторые элементы саботируют». Конечно, учителям непросто было перестроиться, хотя те, кто хотел преподавать, справлялись с трудностями; а от услуг некоторых учителей пришлось отказаться.

Учителя, как и многие ученики, тоже нуждались, им несвоевременно выплачивалась заработная плата, не хватало самого необходимого. Ставропольский отдел народного образования настойчиво добивался, чтобы каждому учителю выдавали в месяц 2 фунта керосина «для домашней подготовки к уроку, так как продуктивность самого урока без таковой сильно понижается… » Первые успехи в организации школьного дела в Ставрополе имели место прежде всего благодаря энергии заведующего отделом народного образования Арсения Петровича Свешникова. Бывший учитель пения и физподготовки реального училища, молодой, энергичный Арсений Петрович был первым из учителей Ставрополя, поддержавшим новую власть. Как вспоминает его бывший ученик Виктор Клопов, «Арсений Петрович, больше чем кто-либо другой, запомнился ученикам нашего училища». Открылись двери школы и для неграмотных взрослых. 2 января 1919 г. в Ставрополе была организована школа для красноармейцев, а в 1920—1921 гг. школ для взрослых было открыто уже 23. Кроме того, в Ставрополе стали действовать курсы для подготовки работников школ для взрослых.

Большую помощь учащимся, всем, кто желал повысить свой образовательный и культурный уровень, оказывали библиотеки и избы-читальни. 17 мая 1918 г. заседание у исполкома Ставропольского Сонета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов под председательством В. В Бавыкина рассмотрело вопрос об открытии в уезде библиотек. На эти цели было выделено 78 900 руб. В шесть раз увеличили ассигнования па выписку библиотеками периодических изданий.

В самом Ставрополе была открыта центральная изба-читальня на углу Цеховой и Базарной улиц. Для того трудного времени ее фонд составлял около шести тысяч книг, что было совсем неплохо. Планировалось с
начала 1919 г. кроме пяти действующих в уезде изб-читален открыть еще 7 и две школы для взрослых. Но деньги на них были выделены только в мае, «когда по местным условиям ни избы-читальни, ни школы для взрослых уже не могли функционировать, так как начинался сезон полевых работ». Решение вопроса было отложено до окончания осенних работ. Очагами культуры прежде всего были школы. В них ставились спектакли, устраивались концерты. Учитывая то, что школьные наставники в большинстве своем
остались в старом составе, репертуар концертов в школах меньше чем в других коллективах подвергался влиянию окружающей жизни. В школе II ступени, которая располагалась в здании бывшей женской гимназии, ставили «Сцены из майской ночи» Гоголя, «Снежную королеву» по сюжету известной сказки Андерсена, «Женитьбу» Гоголя. Практически все, что ставилось, можно отнести к классическому репертуару. В дошедшей до нас программе кружка любителей пения и музыки при этой школе есть музыка Шумана, Шопена, хор из оперы «Руслан и Людмила» Глинки и романс на слова поэта Надсона. Правда, единственно, в чем отразилось время, так это то, что перед началом концерта сводный хор исполнял «Интернационал».

В клубе Красной Армии им. Свердлова, который работал в бывшем курзале, драмкружок военкомата ставит трагедию в 4-х действиях «Боевые соколы», затем «Трагедию авиатора»; в память кровавых событий 9 января 1905 г. шла пьеса «Дурные пастыри». Этот коллектив не побоялся взяться и за постановку оперы «Иванов Павел».
В Центральном комсомольском клубе, открытом в июне 1919 г. в доме бывшего главы Городской думы Венедикта Войнатовского, шла «революционная шутка «Антихрист», пьесы «Богомолы», «Дорогой поцелуй», «День и ночь», весь сбор от которых шел в пользу Красного Флота.

28 ноября 1918 г. на заседании горисполкома по докладу секретаря Павла Дмитриевича Курочкина было принято решение: «Считать необходимым в г. Ставрополе открытие театра, поручить тов. Курочкину таковой открыть, приспособив для этого бывший склад Малюшкина… »

Вскоре театр начал действовать, ему присвоили имя «Товарища Ленина». Театр имел свой герб, выполненный художником Левитским, на нем был изображен герб РСФСР «с лучами, сходящимися вниз на сцену», а внизу греческая маска.
Труппа театра была небольшая: инструктор-организатор, 3 профессиональных актера и 25 любителей, из них три красноармейца. Режиссером был Калиновский. Вечерами, когда театр был буквально забит публикой, играли пьесы: «Бедность не порок», «Светит, да не греет», «Поздняя любовь», «Дикарка» Островского, «Дни нашей жизни» Андреева, «Предложение» Чехова, «Прежде скончались, потом повенчались» Корецкого и др. Конечно, мастерства у местных актеров-любителей не хватало, но играли с большим желанием и подъемом. Роли молодых исполняли Дарьялова, Васильев, Мандражан. Многие из самодеятельных актеров этого театра, такие, как Поликарпова, Чаплыгина, Васильева, Бобикова (Лесная) и другие, впоследствии стали профессиональными актерами.

Зрительный зал восторженно принимал своих любимцев, из зала неслись и советы, и подсказки, и крики негодования в адрес персонажей спектакля. В антракте каждому зрителю хотелось высказать свое отношение к игр« актера, многие пытались зайти за кулисы, желающих пообщаться с актерами было так много, что ставропольский отдел управления вынужден был издать приказ № 10Я от 15 ноября 1921 г., в котором говорилось: «…запретить хождение посторонних лиц за кулисы. За нарушение штраф до 25 тыс.руб. или 7 суток ареста». В 1920 г. внешкольный подотдел уездного исполкома утвердил следующий «циркуляр» для деятельности городского театра: «Принимая во внимание в данный момент задачу пролетарского театра как долженствующего художественными образами лучших произведений искусств поддерживать революционный энтузиазм масс… чутко и осторожно относиться к выбору пьес для
постановок, не пропускать к представлению пьесы, не отвечающие духу времени, больные своей психологической конструкцией, и пьесы легкого бульварного жанра. Внимательно относиться к постановкам пьес и пускать таковые только вполне обработанными и законченными, дабы путем небрежного отношения к делу не отбить у масс стремления к театру, не компрометировать имени пролетарского театра. Сила театра не в количестве пьес, а в их качестве и обработке…» Спектакли пользовались у жителей Ставрополя большим успехом. С 1 августа по 27 октября 1919 г. театр дал 40 спектаклей и 7 концертов. Театр гастролировал и по селам Ставропольского уезда. Для организации гастролей было отпущено неслыханное богатство по тому времени — 1 пуд керосина для освещения сцены.

Был дан наказ: «…театральным инструкторам говорить перед каждым спектаклем вступительное слово о значении народного театра вообще и, в частности, о значении ставящейся пьесы и ее авторе».

Обязательно один раз в месяц для красноармейцев и для учащихся ставились бесплатные спектакли. Никакого материального вознаграждения актерам не выплачивалось, за исключением разве одного: занятым в спектакле по его окончании выдавался бесплатно чай. Иногда им оказывали материальную помощь. В тольяттинском филиале Государственного архива сохранился любопытный документ. В нем говорится: «Выдать, принимая во внимание бедственное положение музыкантов театра, Карач, Ярошу Стефани по одной паре галош и Антони Андрошову по одной паре ботинок». В первые годы после революции кроме театра в Ставрополе действовала музыкальная школа, в которой преподавали: С. Ленквист и Е. Надеждина — рояль, Б. Пиллер — сольное и хоровое пение, П. Пузырев — эстетику. Работал местный музей, а также общество исследователей местного края. При клубе Красной Армии им. Свердлова был организован кружок светского пения. Давал уроки игры на гитаре петроградский гитарист С. А . Алексеев. Решением укома комсомола был организован кружок спорта им. Спартака. Стал действовать национализированный кинотеатр, который был открыт в Ставрополе поляком Трайнером еще в 1913 г. Поскольку кинофильмы в то время были немые, то в качестве звукового сопровождения использовалось пианино или играл оркестр народных инструментов.

Репертуар кинотеатра был небольшой. Молодая кинопромышленность делала только первые шаги, но тем не менее наряду с дореволюционными лентами демонстрировались и только что созданные. В Ставрополе тогда показывали фильмы «Морские волны», «Плоды просвещения», «Кумиры толпы», «Супружеский рай», последний относился к разряду комедий.

В июне 1919 г. в Ставрополе был открыт комсомольский клуб, который проводил большую культурно-просветительскую работу. Здесь устраивались лекции и доклады, ставились спектакли. Со сцены клуба читались произведения В. Маяковского, Д. Бедного, большой симпатией пользовались стихи местных авторов. Об этом клубе оставил стихотворение Николай Мещеряков, направленный в Ставрополь для налаживания комсомольской работы.

Шумно и весело
в клубе-союзе
После трудов и забот.
Здесь пролетарий
в засаленной блузе
Мудрость веков
познает.

Иногда, чтобы приобщить массы к культуре, применялись и административные меры. Председатель уездного исполкома Яков Александрович Шатилов 1 сентября 1919 г. подписал приказ № 26 (его расклеили по улицам Ставрополя) о том, чтобы «не производить никаких игр в карты. А лицам, имеющим таковые, сдать их в недельный срок со дня опубликования сего». Далее приказывалось «держать себя на улицах, в публичных местах корректно, не допуская никаких хулиганских выходок, в особенности в присутствии женщин, и не произносить скверно нецензурных слов…»

Наказанию подлежали «совершение в публичных местах разного рода бесстыдных действий, как, например, приближение к купающимся другого пола», «хождение по тротуарам толпами и намеренное преграждение пути прохожим, обрызгивание прохожих водой, грязью или плевками, а также бросание в них снегом, бросание камнями или другими предметами в прохожих и животных». Наказывали довольно строго. Например, Васильевский сельсовет принял решение: «Замеченных в картежной игре в первый раз штрафовать в размере 300 руб., а замеченных во второй раз — предавать народному суду». Строгие меры принимались и в отношении любителей спиртного. Осенью 1921 г. ставропольский суд приговорил Виктора Крылова за распитие стакана спирта к одному году и трем месяцам лишения свободы, а его приятеля, с которым он распил этот стакан, Ивана Тальнова, к полутора годам. Нарушители обратились с просьбой отсрочить исполнение приговора до глубокой осени, так как необходимо было закончить все полевые работы, иначе семьи осужденных остались бы в зиму без запасов. Просьбу удовлетворили.

Не повезло ставропольчанам с танцами. Уездный исполком на своем открытом заседании от 20 января1919 г. постановил: «Принимая во внимание, что танцы являются… причиной существующих простудных заболеваний и распространения эпидемических заболеваний, ввиду скученности публики, а также… ничего полезного в области искусства не дают, общественные танцы прекратить»